Куколка для монстра - Страница 65

– Браво, – громко сказал Лапицкий, и его резкий голос отскочил от стен гаража. – Браво! Вытаскивайте его, ребята.

Двое парней, появившихся неизвестно откуда, не торопясь подошли к «шестерке», открыли дверцу и выволокли Олега. Он не сопротивлялся. Я все еще стояла на том месте, где решила попрощаться с Олегом, где пожалела о том, что не смогу уехать с ним. Олега подвели ко мне, а спустя несколько секунд Лапицкий уже сидел на капоте машины и, болтая ногой, весело и свирепо смотрел на нас.

– Отпустите его, – сказал капитан своим парням. Те ослабили хватку, и Олег потер плечи. Он даже не смотрел на меня.

– Отличная работа, Анна, – сказал мне капитан. И прежде чем я смогла ему ответить, Олег дал мне пощечину. И прежде чем я смогла отреагировать на пощечину, парни сбили актера с ног и вяло принялись пинать его. Несколько секунд Лапицкий с видимым удовольствием наблюдал за избиением.

– Прекратите! – крикнула я. Щека нестерпимо горела – клеймо пощечины жгло ее.

– Хватит, – тихо скомандовал Лапицкий, и парни отступили. Олег остался лежать на полу, лицом вверх. Я с ужасом увидела слезы в уголках его глаз.

Капитан легко спрыгнул с капота, подошел к лежащему актеру и присел перед ним на корточки.

– Я никому не позволяю безнаказанно бить своих людей, ты понял, мразь?

Олег медленно повернул ко мне свою совершенную голову экзотического животного.

– Сука! – выдохнул он.

Теперь уже капитан, поднявшись, с маху ударил его носком ботинка:

– И оскорблять – тоже. Я же говорил тебе, отсюда убежать невозможно, не стоит и пытаться. Делай свое дело, может быть, останешься жив… Нужно быть полным дураком, чтобы развесить уши и поверить бабе-подсадке. Или ты купился на ее прелести? Разве мировая драматургия не учит тебя тому, что женщинам нельзя доверять?

– Сука! – снова сказал Олег и, уткнувшись головой в бетонный пол, сжался в комок.

Но на этот раз никакой кары не последовало. Мне показалось, что я теряю сознание. Значит, капитан заранее подставил меня, он хотел уничтожить меня, унизить перед этим мальчиком, он хотел втоптать меня в грязь… Он хотел лишить меня тех крупиц человеческого участия, которые еще были во мне… Он хотел убедить всех, что я полная дешевка, продажная тварь. Ему удалось, ему это удалось, а я смотрела на себя глазами Олега и сама начинала верить в черное, заболоченное дно своей души. Если бы тогда я успела вытащить пистолет из кармана шубы, если бы тогда я успела выстрелить…

– Ты подонок, – сказала я Лапицкому, – ты подставил меня!

– Неужели? – Лапицкий осклабился, ему доставляла удовольствие моя бессильная ярость. – Не стоит переигрывать, девочка, не стоит перегибать палку. Нам нужно с тобой переговорить. Идем.

Он подтолкнул меня к выходу в крытую галерею. Я не сопротивлялась. Все было кончено.

– А с этим что делать? – бросил вдогонку один из парней.

– Что обычно. И разбудите эту каналью Капущака. Я с ним позже разберусь.

В полном молчании мы дошли до моей комнаты. Не обращая внимания на капитана, я легла в кровать и отвернулась лицом к стене. Я знала, что он сядет в кресло и забросит ногу на ногу; я затылком ощущала самодовольный покой, который исходил от капитана.

Некоторое время мы молчали. Ярость, душившая меня, куда-то улетучилась, осталась только полная апатия и пустота.

– Не ожидал от тебя, – наконец сказал капитан. – Не ожидал такой прыти.

– Неужели? – не поворачивая головы, глухо проговорила я.

– Да нет. Конечно, ожидал, ты права. Иначе не появился бы там, где появился. А вот ты не ожидала меня увидеть, правда?

– Правда не имеет к вам никакого отношения.

– Сильно сказано. Сильно, но несправедливо. О правде лучше умолчим. Признайся, ты решила вытащить его, чтобы достать меня?

Я молчала.

– Или потому, что он тебе понравился? Наверняка рассказал душещипательную историю своего появления здесь, да?

Я молчала.

– Рассказал о том, что он невинная талантливая овца, которой хотят ни за что ни про что перерезать горло, слить кровь в корыто, а требуху бросить на растерзание воронью?

– Ничего он не говорил.

– Мне по большому счету плевать. Умиляет другое: откуда такой наплыв чувств у бездушной стервы, которая всю предыдущую жизнь только то и делала, что шла по трупам, не останавливаясь ни перед чем. В прямом и переносном смысле. Я думаю, что это только наша игра – твоя и моя. В этой партии я поставил тебе мат. Но не огорчайся, у тебя будет возможность отыграться. Я тебе обещаю.

Я молчала.

– Ты спишь? – не унимался капитан. – Не удивлюсь, если ты действительно заснула после неплохо проделанной работы.

Его способность все выворачивать наизнанку и убеждать в том, что черное – белое и наоборот, лишала меня сил.

– Нет, я не сплю.

– Вот и отлично. Значит, мальчишка понравился тебе? Тем лучше, потому что работать вам предстоит в одной связке.

Не удивляйся, ничему не удивляйся, Анна, мало ли что он скажет тебе, не поворачивай головы.

И все-таки я повернула голову – очередная маленькая победа капитана, которую он постарался закрепить.

– Думаю, этот театральный хлыщ ввел тебя в курс дела?

– Да, – притворяться было бесполезно.

– Он должен убрать одного влиятельного человечишку. Человечишка у нас давно бельмом в глазу сидит, да руки коротки, как ни прискорбно это сознавать. В легальном смысле слова. Скромным честным представителям закона от него один геморрой и масса проблем. А так – нет человека, нет проблемы, как учил нас отец народов.