Куколка для монстра - Страница 92

О Кожинове говорили меньше всего.

… Морщась от боли, я отогнула рукав и посмотрела на часы – почти полночь. Что-то задерживается наш телемагнат, так можно и подохнуть от потери крови, чего доброго… От непроходящей боли мне все время хотелось плакать, и я злилась – на себя, на Лапицкого, на Михаила Юрьевича Меньших по кличке Лещ. Только не поддаваться слабости, не дать себе окончательно власть в забытье.

Я не впала в забытье, я пыталась держать себя в руках. И когда силы уже совсем оставили меня, серая «девятка», следившая за мной, дважды мигнула фарами.

Слава Богу. Ты вернулся. Ну, жди гостей, Михаил Лещ. Стараясь не тревожить раненую руку, я тронула с места «Оку». Через пять минут я уже была во дворе обычного московского дома, где на самом верхнем этаже жил Михаил Меньших. У Леща, помимо квартиры возле Курского, была еще дача на ленинградском направлении: роскошный двухэтажный особняк. Но там почти всегда сшивались его журналисты. Сам же Лещ предпочитал свой чердачный вариант пентхауза. Выдержки ребятам Лапицкого было не занимать, – он вернулся домой около часа назад, и все это время я терпеливо ждала, когда же пройдет этот проклятый час. Невзирая на мое плачевное состояние, они сообщили мне о приезде Леща только сейчас.

Возле подъезда Меньших сиротливо торчала телефонная будка. Подогнав «Оку» вплотную к ней, я несколько минут просидела, закрыв глаза.

Сейчас-то все и начнется.

Удачи тебе, Анна.

Я с трудом выбралась из машины: голова Страшно кружилась, колени подгибались, во рту, казалось, навечно поселился свинцовый привкус. Телефон Меньших я помнила наизусть. Набрав номер и упершись лбом в телефонный диск, я считала долгие гудки. Наконец на другом конце провода низкий бархатный голос произнес:

– Слушаю вас.

– Мне нужен Меньших, – даже играть не приходилось, мой голос прерывался и слабел с каждой минутой.

– Это Меньших. Слушаю вас.

– Нам нужно встретиться. У меня материалы для вас. Очень важные. Егор просил… Егора убили сегодня. Он приехал только утром из… – я назвала родной город Самарина. Лещ не мог не знать о нем и именно в контексте аферы с военной техникой. По материалам досье он заинтересовался этой проблемой как раз после того, как министерский куратор начал активную подготовку к политической деятельности. – Кажется, его убили… Он дал ваш телефон и адрес. Он знал, что ему угрожают. Он передал материалы мне.

– Где вы? – Лещ заглотнул наживку. Иначе и быть не могло: слово «материалы» действовало на него как красная тряпка на быка.

– Здесь. Внизу. Он дал ваш адрес, Егор. Его убили. Я…

– Как вас найти?

– Красная «Ока». Быстрее, пожалуйста… Сейчас он выглянет из окна своего навороченного пентхауза, бесстрашный Лещ, и увидит маленькую машину возле телефонной будки.

– Хорошо. – Он ни секунды не сомневался, отчаянный парень, он ничего не боялся. Он слишком часто уходил от смерти, чтобы бояться. – Ждите меня.

– Быстрее, – слабым голосом прошептала я и нажала на рычаг.

Все. Теперь он выйдет. Через три минуты он будет здесь. Теперь можно расслабиться, можно выпустить загнанную в угол боль на свободу, можно даже потерять сознание. Теперь все можно.

Телефонная трубка повисла на проводе. Я опустилась по стеклянной стенке телефона-автомата прямо на грязный резиновый пол. Проваливаясь в беспамятство, я все-таки увидела вышедшего из подъезда Леща. Я сразу узнала его: именно такой, каким я его и представляла, самый достойный противник из всех возможных.

Высокая мощная фигура (привет из далекой ранней юности, от маленького тщедушного туберкулезника), гордо посаженная голова, открытое лицо с тяжелым подбородком и резкими надбровными дугами, просто покоритель Дикого Запада, мечта шансонеток отдаленных сеттльментов.

Ну что ж, попытаться приручить тебя – одно удовольствие, подумала я и отключилась.

…И пришла в себя только от чьих-то жестких и торопливых прикосновений. Я уже не сидела, скорчившись, в телефонной будке, я лежала на широкой и низкой кровати. Лещ стоял передо мной на коленях и аккуратно, стараясь не потревожить, снимал мой пропитанный кровью секретарский пиджачок. Я дернулась, давая понять, что пришла в себя, и беспомощно прикрыла грудь рукой. И тут же тихонько застонала: никаких бабских истерик, даже стонать нужно с тихим достоинством, это должно произвести впечатление на людей, подобных Лещу: не зря же психологи убили на меня массу времени…

– Лежите спокойно, – сказал Лещ успокаивающим голосом, – вы ранены, но кость, кажется, не задета.

– Кто вы? – спросила я.

– Ваша красная «Ока» припаркована к подъезду?

– Кто вы? – снова спросила я.

– Ну хорошо. Меня зовут Михаил Меньших. Я закрыла глаза и попыталась улыбнуться.

– Это я звонила вам. Мне нужно…

– Потом, – Лещ положил на мои разбитые губы жесткую широкую ладонь, хорошо пахнущую ухоженной кожей, и мне предательски захотелось прижаться к ней губами. Теперь я начинала понимать всех его женщин, которые сохранили о Михаиле Меньших самые светлые воспоминания. – Все разговоры потом. Сейчас я продезинфицирую вашу рану, и вы попытаетесь уснуть. А я отгоню вашу машину, иначе разговоров не оберешься. Все водительское сиденье залито кровью.

– Егора убили… – медленно произнесла я и попыталась посмотреть на Леща заплывшим глазом.

– Вам, я смотрю, тоже досталось. Вы потеряли много крови… Как вас зовут?

– Анна.

– Вы потеряли много крови, Анна. Но теперь вы в безопасности.

А ты не в безопасности. Далеко не в безопасности, Михаил Меньших по кличке Лещ!..